Дополнительные материалы для подготовки к самостоятельной работе по теме "Иван IV" (можно нажимать, чтобы увеличить!)

Послание Ивана IV английской королеве Елизавете

Некоторое время тому назад брат твой, король Эдуард, послал нескольких своих людей для каких-то надобностей по всем странам мира и писал ко всем королям, и царям, и властителям. А на наше имя ни одного слова послано не было. Неизвестно, каким образом, волею или неволею, эти люди твоего брата пристали к морской пристани у нашей крепости на Двине. Тогда мы, как подобает государям христианским, милостиво оказали им честь, приняли и угостили их за государевыми парадными столами, пожаловали и отпустили к твоему брату. Всем англичанам мы дали такую свободную жалованную грамоту, какую даже из наших купцов никто не получал, а надеялись за это на великую дружбу со стороны вашего брата и вас и на верную службу всех англичан. В то время, когда мы послали своего посланника, брат твой Эдуард скончался... В то же время ваши английские купцы начали совершать над нашими купцами многие беззакония и свои товары начали продавать по столь дорогой цене, какой они не стоят.

У всех ваших грамот, сколько ни приходило, печати разные! Это не соответствует обычаю, принятому у государей, - таким грамотам ни в каких государствах не верят; у каждого государя в государстве должна быть единая печать. Но мы и тут всем вашим грамотам доверяли и действовали в соответствии с этими грамотами.

Ныне ты к нам отпустила нашего посла, а своего посла с ним ты к нам не послала. Грамоту же ты послала обычную, вроде как проезжую. Но такие дела не делаются без клятвы и без обмена послами. Мы думали, что ты в своем государстве государыня и сама владеешь и заботишься о своей государевой чести и выгодах для государства. Но, видно, у тебя, помимо тебя, другие люди владеют, и не только люди, а мужики торговые, и не заботятся о наших государских головах и о чести и о выгодах для страны, а ищут своей торговой прибыли. Ты же пребываешь в своем девическом звании, как всякая простая девица.

И раз так, то мы те дела отставим в сторону. Пусть те мужики, которые пренебрегли нашими государскими головами, посмотрят, как они будут торговать! А Московское государство пока и без английских товаров не бедно было. Даже если ты и не пришлешь торговую грамоту, мы все равно по ней ничего делать не будем. Да и все наши грамоты, которые до сего дня мы давали о торговых делах, мы отныне за грамоты не считаем.

Писана в нашем Московском государстве, в году от создания мира 7079-м, 24 октября [24 октября 1570 г.].

Андрей Михайлович Курбский. История о Великом князе московском

[О детстве царя] Много раз многие умные люди спрашивали меня с большой настойчивостью, как это могло случиться с таким прежде добрым и знаменитым царем, который столько раз ради отечества пренебрегал своим здоровьем, сносил беды, бесчисленные страдания и тяжелый труд в военных предприятиях против врагов и пользовался прежде у всех доброй славой. В конце концов постоянные расспросы принудили меня кое-что рассказать о том, что же все-таки произошло.

Многие мудрецы говорят: "При хорошем начале хороший конец", точно так и напротив - зло оканчивается злом. Оказало помощь злому началу, что совсем маленьким, лет двух, остался он без отца. Через несколько лет и мать его умерла. Воспитывали его потом важные и гордые паны - бояре, на их языке, - соревнуясь друг с другом, льстя и угождая ему в его сластолюбии и похоти, - себе и детям своим на беду. А когда начал он подрастать, лет в двенадцать, - что раньше вытворял, все опущу, сообщу лишь это: начал сначала проливать кровь животных, швыряя их с большой высоты - с крылец или теремов, как они говорят, - вытворять также и многие другие негодные вещи, выявляя будущее свое немилосердное своеволие, а воспитатели льстили ему, позволяли это, расхваливали его, на свою беду научая ребенка.

Когда же стало ему лет пятнадцать и больше, тогда начал он и людей бросать и, собрав вокруг себя толпы молодежи из детей и родственников названных сенаторов, стал разъезжать с ними на конях по улицам и площадям, скача повсюду и носясь неблагопристойно, бить и грабить простых людей, мужчин и женщин. Действительно, совершал он просто разбойничьи поступки, совершал другие преступления, о которых говорить не стоит, да и стыдно, а льстецы себе на беду все это расхваливали, говоря: "Вот это будет храбрый и мужественный царь!"

А когда исполнилось ему семнадцать лет, эти же надменные бояре один вперед другого стали науськивать его и использовать его для мести в своей вражде...

[О завоеваниях царя] Царь исполнился усердием, сам и по собственному разумению начал вооружаться против врага и собирать многочисленные и храбрые войска. Он уже не хотел наслаждаться покоем, но сам поднимался не раз, не щадя своего здоровья, на враждебного и злейшего своего противника — казанского царя. И хоть не взял он в одну суровую зиму этого столичного города, то есть крепости Казани, и отступил без всякого успеха, вовсе не впали в уныние душа его и храбрая его воинственность. И, оценив положение города, через год или два распорядился он построить немедля на реке Свияге большую превосходную крепость, за четверть мили от Волги и миль за пять от великого города Казани, — вот как близко уже подошел!

Пришло известие, что крымский хан идет на Москву с большими силами, препятствуя походу на Казань. К ночи с частью войск мы расположились на одной речке вблизи от сторожевых постов крымского хана рядом с Тулой, под которым находился сам хан. Сторожа прискакали к хану и сообщили ему о множестве христианского войска, полагая, что сам великий князь пришел со всеми своими силами. И в ту же ночь татарский царь отошел от города в степь, переправившись через три реки. Он утопил несколько пушек и орудий, ядра, порох и верблюдов растерял и часть войска оставил. Встав рано утром, мы пошли к городу и расположились с войском там, где стояли его шатры. Треть или больше татарского войска разведывало местность, и вот они возвратились к городу, думая, что там стоит их царь. Столько мы их перебили, и так мало их осталось, что едва дошло до крымчан известие об этом. В том бою я сам получил тяжелые телесные ранения и в голову и в другие части тела.

А тем временем недели за две или за три до взятия с помощью подкопа лишили их места, где казанцы брали воду. Приказано было готовиться к штурму со всех сторон и дан такой знак: когда взорвут стену порохом, который в подкопе, — ибо был уже сделан другой подкоп и под городскую стену заложено сорок восемь бочек пороху. И помнится мне, что часа четыре или больше этой описываемой битвы ушло на захват стен со всех сторон и резню в городской крепости. С нашей стороны татары, сколько могло их убежать, укрылись на царском дворе, а нижнюю часть города оставили. А с другой стороны, где был взорван подкоп, казанский царь со своим двором уступил примерно половину города и закрепился на Тезицком (по-нашему, купеческом) рве, упорно сражаясь с христианами. Царь со всеми уцелевшими заперся на своем дворе и стал упорно обороняться, сопротивляясь еще часа полтора, но уже тогда было ясно, что Казань будет взята.

А на третий день после славной этой победы вместо благодарности воеводам и всему своему воинству изрыгнул наш царь неблагодарность — разгневался на всех до одного и такое слово произнес: «Теперь, дескать, защитил меня Бог от вас!» Словно сказал: «Не мог я мучить вас, пока Казань стояла сама по себе, ведь очень нужны вы мне были, а теперь уж свобода мне проявить на вас свою злобу и жестокость».

В те же годы или чуть раньше даровал Господь ему сверх Казанского другое царство — Астраханское, и вот об этом я коротко расскажу. Послал царь на астраханского хана рекою Волгою в галерах тридцатитысячное войско. Пошли они и взяли это царство, находящееся близ Каспийского моря. Сам хан убежал до них, а его имущество они захватили, все население этого царства привели в покорность и возвратились со светлой победой, благополучно и со всем войском.

Письмо Андрея Курбского Ивану IV

Зачем, царь, воевод, дарованных тебе Богом для борьбы с врагами, различным казням предал? Не они ли разгромили прегордые царства и обратили их в покорные тебе во всем, у которых прежде в рабстве были предки наши? Не отданы ли тебе Богом крепчайшие крепости немецкие благодаря мудрости их? За это ли нам, несчастным, воздал, истребляя нас со всеми близкими нашими? Или ты, царь, мнишь, что бессмертен, и впал в невиданную ересь? Какого только зла и каких гонений от тебя не претерпел! И каких бед и напастей на меня не обрушил! И каких грехов и измен не возвел на меня! А всех причиненных тобой различных бед по порядку не могу и исчислить.

Хотел перечислить по порядку все ратные подвиги мои, которые совершил я во славу твою, но потому не называю их, что Бог их еще лучше ведает. Он ведь за все это воздаст.

Не думай, царь, и не помышляй в заблуждении своем, что мы уже погибли и истреблены тобою без вины и заточены и изгнаны несправедливо.

Хотя и похваляешься ты постоянно в гордыне своей в этой временной и скоропреходящей жизни, измышляешь на людей христианских мучительнейшие казни, веселясь вместе со вторящими тебе льстецами и товарищами твоих пиров бесовских.

А письмо это, слезами омоченное, во гроб с собою прикажу положить, перед тем как идти с тобой на суд Бога моего Иисуса. 

Письмо Ивана IV Андрею Курбскому

Писал ты, что я растлен разумом, как не встретишь и у неверных. Я же ставлю тебя самого судьею между мной и тобой: вы ли растленны разумом или я, который хотел над вами господствовать, а вы не хотели быть под моею властью, и я за то разгневался на вас? Или растленны вы, которые не только не захотели повиноваться мне и слушаться меня, но сами мною владели, захватили мою власть и правили как хотели, а меня устранили от власти: на словах я был государь, а на деле ничем не владел. Сколько напастей я от вас перенес, сколько оскорблений, сколько обид и упреков! И за что? В чем была моя вина перед вами с самого начала? Кого и чем я оскорбил?

Так и вы мнили, что вся Русская земля у вас под ногами, но по Божьей воле мудрость ваша оказалась тщетной. Вот ради этого я и поострил свое перо, чтобы тебе написать. Вы ведь говорили: «Нет людей на Руси, некому обороняться», - а нынче вас нет; кто же нынче завоевывает претвердые германские крепости?

Видит Бог, что написали это мы тебе не из гордости или надменности, но чтобы напомнить тебе о необходимости исправления, чтобы ты о спасении души своей подумал.